19 лет успешной работы
Архив внутренней доски объявлений, часть 8 (21)
Для получения доступа к закрытому тестированию форума можно обратиться по электронному адресу, указанному ниже.
Приятного вам чтения!
P.S.: с любыми пожеланиями, предложениями, отзывами можно обращаться в e-mail admeister@mail.ru.
Не помню - выкладывала или нет.... Тихо молился и в голос кричал, душу свою потроша,
И нервно в бездонную чашу бросал
все то, что хранила душа:
Кофе остывший, грязный подъезд, судоржный визг тормозов,
жесткие письма, слов камнепад, груду кровавых бинтов,
тьму разорвавшую мир на куски, стихшие звуки шагов,
страх одиночества, омут тоски, пепел сожженных стихов...
мертвые планы, погибших друзей, груду неначатых дел,
песни, что долго носила душа, песни, что спеть не успел,
рваные струны, суму и тюрьму, злые усмешки судьбы,
шрамы на теле и шрамы в душе, отзвуки старой борьбы,
боль поражений, горечь потерь, смысл непонятых фраз,
лживые клятвы, закрытую дверь, плесень предательских глаз...
Плакал, метался, снова швырял обиду, досаду и злость,
так много всего, что имел - потерял,
так много всего не сбылось...
И капелька крови (губу прокусил) страшный дополнила счет...
Но есть и другая чаша весов, должно быть что-то еще,
хоть что-то, что может такой "капитал" от грешной земли оторвать...
Доколе?! за что?! зачем?! почему?! - "жить" равносильно "страдать"
****
****
****
...и вот - искупленье, надежда, полет...
и больше не нужно слов...
ведь на вторую чашу весов встала его Любовь.
Кто поможет призраку???... ...
обычная ночь... полудрема... реальность расплывчата и туманна, поверх нее накладывается ажурное покрывало сна...
детский плач около туалета - отчетливый, требовательный...
подхожу, никого...
возвращаюсь, ...едва голова касается подушки и мысли опутываются нитями сна... - опять... плачет ребенок...
вижу ее - маленькая, совершенно голая... очень странно перемещается - как-то не характерно для призрака... мне совсем не хочется разбираться с ней - я хочу спать... швыряю в нее сгустком света - "ступай прочь"... она не уходит...
....
я сержусь, набираю энергию... (призрака невозможно уничтожить таким образом, но легко прогнать)... она же не только не уходит, но движется прямо ко мне - отважная...
...она рядом, я прикасаюсь к ней руками - очень странно, она более материальна, чем все кто был до нее... и вся какая-то грязная, липкая...
я говорю - "посмотри, ты вся в дерьме..." она не отвечает, она дрожит и морщится...
... остатки сна разрушаются от звуков моего голоса... я выныриваю в реал...
...я понимаю, наконец я понимаю - она новорожденная, и это не грязь - это родовая смазка... она не может нормально двигаться - она умерла едва родившись... она не может сказать, что ей нужно - она не умеет... она пришла ко мне, потому, что они все приходят ко мне...
жалкие, несчастные, приходят сколько себя помню, приходят за помощью но ничего не просят... - просто хотят отметиться...
....
я сижу на кровати с пождатыми к подбородку коленями ... чем я могу помочь ей? почему она пришла?... на часах - 03.00 и я не знаю, где искать ее тельце... но она придет еще, ей нужно, чтоб хоть кто-то в этом мире оплакал ее, пожалел ее...
....
....
я умею с этим жить, я не боюсь их - они безобидны, они печальны... я чувствую их - они чувствуют меня... им больше некуда идти и они идут к источнику... я заберу их... но это будет позже...
02.09.2002
Вот еще... :) Старенькое, добренькое... мистическое
http://www.livejournal.com/users/anaitis/2002/12/15/
Мечтаю.... :) Запах влажной хвои щекочет ноздри, солнечный свет заполняет лес сквозь щели меж ветвей.
Шорохи, птичий щебет - все так знакомо... каждый сучек, каждый камешек на этой тропе.
Я спешу домой... меня ждут, но отпускаю поводъя и Демон переходит на шаг - я хочу надышаться, напиться солнечным светом, я хочу погрузиться в звуки и запахи родного мира - моего мира.
...Если свернуть с тропинки влево, спуститься чуть вниз, всего пару миль - выйдем в шелка прибрежного песка... побережье надежд, бухта чаяний... плеск набегающих волн и старый, полуразрушеный маяк... чайки воспоминаний...
Но нет, не сегодня. У меня будет время спуститься к побережью позже.
А сейчас возьмем правее и выше... в горы... к таинственным пещерам. Там во влажном гулком сумраке спит сейчас мой друг, собрат по духу и ристалищам.... мудрый, отважный и благородный.
Я не буду тревожить его покой, только издали посмотрю как размеренно колышется в ритме сонного дыхания его чешуя.
Будут еще долгие ночные беседы и полеты над спящим миром....
................
А теперь быстрее на тропинку, вперед, к замку... там меня заждались... я чувствую зов... я иду...
К моему приходу приберут покои, зажгут ароматные свечи... Замок оживет музыкой и цветами.
Суетятся повара на кухне, колдуют над огнем.... кажется уже чувствую аромат пряных трав...
Меня там ждут.
Меня там давно ждут....
Я снова натягиваю поводья.... нужно спешить, там у самых ворот стоит и смотрит в извилистость пыльной дороги, глазами полными печали и надежды, моя любовь...
Кстате, чужые в моем ЖэЖэ не ходют, опэтому для тех,кого нет у меня в асе: Мой номер 225929683. Если чо стучите.
Через два дня ощасливлю Израиль своим визитом. Охуеть, соскучилсо, но в тожэ время боюсь выйти из Бен- Гуриона, увидеть таксиста Шломо за сто шмекелей до Тель-Авива, поговорить по дороге с ним про "Бейтар" или другую манишму и понять, что Израиль - это страна, где ничего никогда не меняется. Вечная константа. Но наверное, жто дажэ и хорошо.
Из анналов. Про лося.
- Дорогие дети, сегодня мы пойдём в краеведческий музей -нервно теребя классный журнал, сказала Ольга Михална. Её лицо отобразило гримасу радости и печали одновременно. Я раньше не знал, что так возможно. Но причины сей метаморфозы, я подсознательно знал, не смотря на то, что был мелким пиздюком, учеником пятого класса "б".
Ну, радость понятно, педагоги всегда разыгрывали неописуемую человеческую радость, когда выводили воспитанников за пределы школы. Сублимация либидо, так сказать, самореализация за счет малолетних дибилов. Вот, типа, какие мы...покажем вам мир, смотрите, мол, пиздюльва, хули там...
А печаль это из-за нас. То есть меня и Павлика, моего друга и соседа по парте. Потому как Ольга Михална знала, что добром это не кончится. Прецеденты были. На экскурсии на молокозавод, Павлик повалил двенадцать ящиков с ряженкой, а потом долго плескался в молочной реке, требуя недецким басом кисель, чтобы соответствовать русскому фольклору. При посещении городской библиотеки, я сделал чудный оригами из тридцать шестой и сто двадцать первой страницы бесценного тома с личной подписью Толстого. Не помню какого из них. Хотя, мне кажется, что это был пиздеж, ну какой, бля, Толстой? Кстати, они ещё про шестьдесят вторую не знают...а кто им виноват что в туалете не было бумаги?
И вот, мы построены по парам. Белые рубашки, красные галстуки, Ольга Михална впереди хуячит, вожак стаи, так сказать….Мы с Павликом хитровыебано разбиты по разным парам и поставлены в разные концы шествующей колонны. Чтоб не баловались, сцуко. Гыг. Наивняк, это была тактическая ошибка. Ибо вместо одного эпицентра опасности, получалось два. Я шел с Тамарой Коневой, отличницей и дурой, мило улыбался, незаметно приклеивая жеванные жвачки к её роскошной косе. Павлик шагал с Женей Лукашиным и с периодичностью в два шага отвешивал ему поджопники. Женя подпрыгивал и глядя на кулак Павлика, молчал. Короче, у нас там были по ходу свои движения и мелкие радости, но Ольга Михаловна этого не замечала и радовалась своей мудрой стратегии.
Наконец мы пришли. По дороге Павлика выуживали из большой лужи, результатом рыбалки стали грязные пятна на белой блузке учительницы и утопленный ботинок Жени Лукашина. Но всё-таки мы добрались. Всё- таки…
В музее нас поджидала старушка-экскурсовод, у неё было лицо человека, с неделю не посещавшего туалет по большой нужде неизвестно по какой причине. Возможно в результате запора, хуй его знает. Скроив ацки страшную улыбку, она выпятила верхние зубы цвета табака и прошипела" здррсссттвввййттее, деетткии.." Она сразу стала похожей на доктора Менгеле. Глядя на эту старушку, Женя Лукашын стал несинхронно моргать, Тамара Конева громко пукнула и смущённо покраснела, а Павлик форшмачнул прямо на паркетный пол соплю и сказал "нихуясе.."
-Романенко, замолчи! -среагировала Ольга Михална и экскурсия началась.
Сначала был зал дикой природы. Собственно сначала он был для всех. Для нас он остался первым и последним. Но по порядку.
В этом зале были чучелоиды всяких представителей местной фауны. Ну, там кабаны с оскаленными навечно харями, причем мне казалось, что глядя на эти рыла, лев, царь зверей и король саванн, должен был быстренько усраццо и убежать сдаваться в уголок Дурова. Были всякие орлы и совы с выпученными рожами, какие-то кролики, зайчеги, лисы и суслики, всякая мелкая хуйня. Но апогеем, я бы даже сказал венцом, этой композиции мертвых зверей, был огромный лось, стоявший в центре зала. Лось. Просто лось.
Нам с Павликом он очень понравился. Такой большой и с рогами до потолка.
- Самец -с видом Николая Николаевича Дроздова, сказал Павлик.
- А где хуй? -резонно возразил я.
- Там -ответил Павлик, указывая грязным ногтем на район поджопья лося.
- Нет там хуя ни хуя -скаламбурил я.
- Ща -ответил Павлик и полез под лося.
-Романенко, куда? -дико заорала Ольга Михална и стала вытаскивать Павлика из под чучела -Что ты там забыл? Ну, что за ребенок...
-Ольг Михална…я посмотреть -вяло отпизживался Павлик.
- Стой рядом со мной, Романенко, никуда не уходи, понял ? Я с тобой потом поговорю - выдохнула учительница.
Павлик стал рядом с ней. Но плохо же вы знаете Павлика, если думаете, что от отказался от идеи найти у лося хуй. Как пел Высоцкий, если я чего решил, то выпью обязательно...
И вот, когда все стали переходить в следующий зал боевой и партизанской славы, мы с Павликом, воспользовавшись тем, что Ольга Михална запизделась со старушкой –музеехранительницей , остались в гринписофском зале.
Обнаружив, что у лося хуя действительно нет ни хуя, мы сделали вывод, что это либо кастрированный лось, либо чучелу хуй вообще был не положен. Причем результатом исследований был полураспотрашенный живот и торчащие пучки соломы из жопы животного.
Уж и не знаю зачем мы залезли на этого лося, причина не так важна, но мы это сделали. Сначала я был Чапаевым, Павлик пленным белогвардейцем, которого я привязывал к седлу. Потом Павлик был джигитом советского цирка, пролезающего на полном скаку под животом лошади, вернее лося. Сорвав штору и нацепив на швабру, которую мы нашли в углу зала, он показывал, как джигиты завершают программу, стоя на спине скачущего скакуна, развевая знаменем советского спорта. « Совецкий цирк умеет делать чудеса!
Итак, что мы имели? Следующая картина. Туловище лося, разломанное надвое. Весь зал, покрытый соломой, опилками и прочим мусором, которую напихали в лосинное пузо, причем всё это не только валялось на полу, но и летало, висело и кружилось в воздухе. Мне даже вспомнилась сарая песня какого-то ВИА про "Снег кружился, кружился и таял..". Музейная старушка, прибитая, правда не насмерть рогами, Павлик лежащий внутри половинки лося и крепко сжимающий полковое знамя в виде шторы на швабре, я, сидящий на полу и тщетно пытающийся выплюнуть какой-то пух изо рта...
-Бля, -сказала Ольга Михална.
Так я в первый услышал, как ругаются учителя.
© 1996-2010, СОЭКОН.